Николай Степанович Гумилев

"Отравленный"

тык«Ты совсем, ты совсем снеговая,
Как ты странно и страшно бледна!
Почему ты дрожишь, подавая
Мне стакан золотого вина?»

Отвернулась печальной и гибкой...
Что я знаю, то знаю давно,
Но я выпью, и выпью с улыбкой,
Всё налитое ею вино.

А потом, когда свечи потушат
И кошмары придут на постель,
Те кошмары, что медленно душат,
Я смертельный почувствую хмель...

И приду к ней, скажу. «Дорогая,
Видел я удивительный сон.
Ах, мне снилась равнина без края
И совсем золотой небосклон.

Знай, я больше не буду жестоким,
Будь счастливой, с кем хочешь, хоть с ним,
Я уеду далеким, далеким,
Я не буду печальным и злым.

Мне из рая, прохладного рая,
Видны белые отсветы дня...
И мне сладко — не плачь, дорогая, —
Знать, что ты отравила меня».
Я не могу сказать, что это мое самое любимое стихотворение, но я возвращаюсь к нему снова и снова.
Есть нечто, пробирающее до мурашек, в том, что Мужчина так сильно любит Женщину, что готов принять из ее рук даже яд, как некий знак внимания. В том, что умирая, он ценит ее непростой поступок и даже в какой-то степени пытается оградить Женщину от ее переживаний и мук совести. Любовь Мужчины так сильна, что, пока он жив, он не может не ревновать, не может отпустить к другому, отказаться от попыток удержать любым способом. Но в то же время счастье любимой Женщины дороже всего на свете, и если для того, чтобы сделать ее счастливой, нужно уйти из жизни, значит, так тому и быть.